Девушка была белее мела. Но хоть перестала всхлипывать и трястись мелкой дрожью.

— Меня зовут Элен. И наверно, меня сегодня уволят.

Джек не стал спрашивать, на каком основании, и кто собирается увольнять её. Вместо этого он вновь взял её за руку и сказал:

— Поверь, это наименьшее из зол, что могло сегодня с тобой произойти. Идём. Я отведу тебя, куда скажешь.

— Ещё не вечер, — тяжело вздохнув, Элен послушно пошла за Джеком.

Ни он, ни она так и не увидели, во что вылилось столкновение гвардейцев и горняков. Зато ещё долго слышали крики, ругань, глухие удары, проклятья, звон металла о камень, звуки падающих точно мешки с песком тел…

А на соседней улице царила всё та же безмятежная послеобеденная размеренность. Никто из спешащих по своим делам горожан, праздно прогуливающихся зевак, никто из мчавшихся по дороге в дилижансах и паромобилях людей и не догадывался о том, что буквально у них под носом, скрытая от глаз, происходит страшная по своей сути трагедия. Да, только глухой не услышал громыхнувшего орудия зависшего над домами дирижабля. Многие недоумённо переглянулись и пожали плечами, некоторые останавливались, вытягивая головы и напрягая слух, пытаясь понять, что за гром среди ясного неба. Может, кому-то взбрело запустить праздничные петарды? Фейерверк? А может, где-то взорвался газ? Такое уже бывало. Город большой и в нём каждый день происходят самые разные казусы. Но по большому счёту многие почтенные жители центральных, самых благополучных и процветающих кварталов столицы жили по принципу — меньше знаешь, крепче спишь. Возможно, именно в нежелании подавляющего большинства людей знать больше и крылась основная беда этого мира… Иногда незнание способствовало цветению смерти.

Они торопливо шагали, стремясь как можно быстрее уйти подальше от запаха гари и криков боли, что ещё звучали в их ушах. Восточный выход с Яблочной оказался перекрыт полицейским патрулём. И Джеку с Элен таки пришлось уходить через задние дворы, а затем перелезать через огораживающую чей-то небольшой садик изгородь, красться по шелестящему под ногами ковру опавших листьев. Протиснувшись между двумя частными домами, беглецы выбрались на тротуар Весенней улицы. Оказавшись в тени раскидистого ясеня, они, не обращая внимания на подозрительные взгляды проходящих мимо людей, замерли, отрешённо глядя друг на дружку.

— Я… Я работаю здесь неподалёку, — сказала Элен, смущённо теребя подол юбки. — Мистер Шатнер послал меня на рынок за овощами к ужину… А вообще-то я работаю няней. У хозяев двое маленьких детей. Очаровательные двойняшки… Они наверно уже дома. Мистер Шатнер всегда забирает их из школы в одно и то же время. А меня до сих пор нет…

— Да расслабься ты, — ободряюще сказал Джек, выслушивая сбивчивый лепет девушки. Он мудро понял, что ей хочется выговориться. Сказать хоть что-нибудь, что угодно, лишь бы не молчать и не вспоминать о пережитом ужасе. — Ты что, думаешь, что прошло много времени с тех пор, как ты пошла к рынку? Вздор! Со страху, впрочем, и не такое померещится. Так ты, говоришь, нянька? Хотел бы я, чтобы и меня понянчила такая краля, как ты! Кстати, меня зовут Джек. Джек Спунер. Можешь звать меня просто Джеком.

— Очень, очень приятно, — Элен попыталась улыбнуться. Но у неё вышла только жалкая попытка. Пухлые губы никак не желали складываться в нужную форму, и потому у девушки получилась унылая гримаска, исказившая её хорошенькое лицо. — Спасибо, Джек. Спасибо. Я не забуду того, что ты для меня сделал.

— Пустяки, — отмахнулся мальчишка. — Пойдём, что ли? Так и быть, я от своих слов отказываться не собираюсь. Я говорил тебе, что доведу до дома? Ну и куда нам идти?

Элен несколько оторопело указала рукой направление.

— Вон туда, в ту сторону. Видишь, там улица поворачивает направо? Тут меньше полумили. Кстати, а как это у тебя получается так шустро перескакивать с одного на другое? Извини, но я не всегда успеваю уловить ход твоих мыслей…

Спунер довольно ухмыльнулся:

— Не ты первая, кто мне это говорит. Пошли, подруга! Не бойся, думаю, если ты объяснишь своим хозяевам всё, что с тобой приключилось, никто и не посмеет тебя отчитывать за потерянную корзину и не купленные вонючие помидоры. Деньги то при тебе, не потеряла?

Испугано вздрогнув, Элен сунула руку в недра сумочки.

— Фу-у-х, хвала Святой Марте, всё на месте!

— Ты поаккуратнее с деньгами, — по-дружески посоветовал Джек, не моргнув и глазом. — А то и не заметишь, как какой-нибудь карманник обчистит тебя до нитки. Знала бы ты, сколько ворья шастает по улицам, тихий ужас. Поверь мне, я знаю, о чём говорю!

Часть 3

Глава 6

Джентри вернул опустевший алюминиевый цилиндр в приёмный отсек и дёрнул за рычаг. Цилиндр тот час умчался по чугунному каналу пневмопочты, соединявшему центральное управление Империал-Ярда с особняком миссис Монро. Развернув скрученный в трубочку листок бумаги, Джейсон бегло пробежался по убористому машинописному тексту. Если кратко, то в нескольких ёмких и конкретных предложениях Вустер советовал своему подчинённому с утра завтрашнего дня приклеиться к Гордону Крейгу как банному листу до одного места. Видите ли, у учёного на завтра назначена встреча в центральном управлении ОСУ, и он должен добраться туда целым и невредимым во чтобы то ни стало.

Поморщившись, как от зубной боли, Джентри подошёл в полыхающему жарким пламенем камину, и бросил послание в огонь. Разумеется, текст был зашифрован, но бережённого бог бережёт. Настенные часы пробили восемь вечера. За окнами давно сгустились плотные вечерние сумерки, принеся с собой прохладу и сырость. В гостиной витали ароматы смолистых дров и просачивающихся с кухни запахов готовящихся яств. Этот сукин сын Крейг каким-то непостижимым уму образом умудрился очаровать вечно подозрительную Джульетт, и теперь она, напивая под нос фривольные песенки своей юности, хлопотала у плиты, стряпая грандиозный ужин, дабы побаловать «дорогого мистера Крейга». Фу-у-у…

Сейчас, в облачённом в домашний халат и тёплые тапочки молодом человеке с умиротворённым выражением на лице, расслабленно восседающем в кресле, трудно было признать грозного инспектора отдела по расследованию убийств Джейсона Джентри. Собственно, на работе Джейсон всегда старался быть более жёстким и суровым, предельно сосредоточенным и собранным. Дома, закрывая за собой двери, Джейсон словно снимал маску и превращался в другого человека. Напряжённое выражение лица смягчалось, суровые складки в уголках рта разглаживались, а взгляд серо-стальных глаз оттаивал. Под крышей особняка миссис Монро он становился самим собой — вполне заурядным молодым человеком тридцати лет, похожим на состоятельного повесу, не понятно почему коротающего вечера в компании милой старушенции.

В гостиную, шаркая туфлями по ворсу привезённого с востока покойным мистером Монро ковра, вошёл Крейг. Учёный давно сменил дорожное платье на тёмно-коричневые брюки и обычную рубашку с закатанными рукавами. Надо сказать, что в столь затрапезной одежде он совсем не был похож на серьёзного учёного мужа. Ещё один человек с двумя масками? Крейг покрутил краник газового рожка, добавляя света, и без приглашения бухнулся в кресло напротив сидящего подле камина Джейсона.

— Вообще-то мне нравится, когда в комнатах по вечерам полумрак, — неодобрительно сказал Джентри, исподлобья наблюдая за Крейгом.

— Извините, мистер Джентри, но у меня слабое зрение, — сокрушённо поведал учёный и обратил на инспектора зажатое в левом глазу пенсне. В заблестевшем круглом стёклышке отразился пылающий огонь. — Издержки профессии, знаете ли.

— Надеюсь, комната для гостей вам понравилась, — Джейсон не собирался выслушивать жалобы всяких доморощенных умников.

— О да, комната просто чудесна, впрочем, как и весь этот замечательный дом. Прекрасная планировка, старинное убранство, этот нестареющий стиль времён короля Георга. Прекрасный дом, просто прекрасный. И ваша хозяйка на редкость замечательная женщина, добрая и отзывчивая. Истинная леди.